Спектакль, о котором заговорят не только театралы! УМФОЛОЗИ

               Я был приятно удивлён, что на сцене нашего театра решились поставить спектакль для подростков, да ещё и серьёзный спектакль - драму. Этот год у нас начинался с «Апельсиновых сказок». Потом наших школьников «побаловали» приключенческой комедией по рассказу О.Генри «Вождь краснокожих». Как-то привычно уже стало, что в основном у нас идут лёгкие, комедийные спектакли. А  серьёзные постановки, да ещё для молодёжи – крайняя редкость...

Договориваемся о встрече с режиссёром будущего спектакля Владимиром Червяковым, и через несколько дней встречаемся с ним в театральном коридоре. Владимир Александрович только что приехал из очередной поездки по курганским базам и магазинам. Что-то закупали для спектакля. Что поделаешь, режиссёру приходится заниматься и этим. В некотором замешательстве определяемся, где бы нам пообщаться. «Может в нашей театральной кофейне?» - предлагаю. Туда и пошли.
              В маленькой, но уютной кофейне, примыкающей к зданию театра, к счастью, не было посетителей. Мой собеседник заказал чашечку кофе «по восточному».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                               

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

- Героям пьесы, как я понял, лет по 14-15 всего?
- Ей – 15, а Ему (герою) – 16. И взрослый человек потом появляется, которому 42 года. Я спросил автора, когда он ещё был жив, почему именно 42? Он мне сказал: «Потому что Высоцкий в 42 умер». Там есть ещё такая фраза «…моя дочь в твоём возрасте».

- Т.е. в спектакле раскрывается извечная тема отцов и детей? Конфликт поколений?
- Нет там никакого конфликта поколений. Просто герои – жертвы-то не какого-то конкретного человека. Эти два подростка – жертвы Системы. Причём не коммунистического строя даже, или переходного периода. Системы из начала. Как выяснилось в 18-ом году (прошлого века – прим. Д.Звонко) было всё наоборот, оказывается. Была сексуальная революция. После революции (1917 года – прим. Д.Звонко) не было ячейки общества. Было: «Все люди – братья!», «Все люди - муж с женой!». Как комсомол, оказывается, задумывался. Когда архивы рассекретили, у всех глаза на лоб полезли! Чтобы жить единой коммуной, чтобы жить всем вместе. Чтобы от этого рождались дети и чтобы эти дети жили при коммунизме... Потом оказалось, что это - утопия.

(Тут в кафе зашли люди с детьми, сразу стало шумно. Мы вышли сначала на улицу, я подождал, пока режиссёр покурит. Потом пошли и сели в полутёмном зрительном зале театра. Я, как мог, пытался ещё что-то выведать у Владимира Александровича о сюжете пьесы).
- Этот взрослый герой, хозяин дачи, кстати, чиновник средней руки. И говорит он слова, вообщем, общепринятые, которые мы все слышим. Потом мы выясняем, что он – такой же, как и они. Он из этой Системы. Он – тот самый винтик того самого механизма, который на светлое будущее надеялся, что всё будет хорошо. И при этом ничего не делал.
Верил, что начальники всё решат – и всё будет хорошо! А оказалось, что – нет. Жизнь прожита зря.

- Ну а молодёжь? Они же себя не считают винтиками? В 16 лет? Или уже считают, как думаете? Вот в 22 - 25, когда они уже занимают служебные кресла в офисах, когда они чувствуют свою зависимость от многих людей, они начинают это осознавать.
- В 16-17-18 лет раньше молодые люди состояли уже в комсомоле, которого сейчас нету. Вот это «наш – не наш». Молодёжь всё равно разделяется. Кто-то (видимо родители им мозги вправляют) сразу вступает в эти структурные подразделения власти, сразу пытаясь занять свою нишу, понимая, что там - Победа. Но кто-то протестует – «Я что хочу – то и делаю». У кого-то анархия в голове. Т.е. они ВСЕ РАЗНЫЕ. И системы подхода к Индивидуальности нету. – Это проблема страны. Не только нашей. Проблема в мире.
Молодёжь воспринимается, как единое целое. То, что они все разные и, что с каждым нужно персонально заниматься и воспитывать ПЕРСОНАЛЬНО КАЖДОГО – вот это не учитывается нигде! Самая лёгкая система – организовать стадо и вести по направлению.
Это заблуждение.

- Жанр своего спектакля Вы как определяете? Это драма? Трагедия?
- Я бы назвал это «актуальная история». В два действия спектакль будет.

- А кто занят из актёров?
Выясняется, что Владимир Александрович не запомнил фамилии курганских артистов, поэтому отгадываем вместе.
- Сергей Фёдорович Назимов... Аня Сараева… Никита Мезенцев. И …Иван Шалиманов.

- А он кого играет?
- Это такой джокер. Некий Ричард. «Рюмочка точёная». Мужик – дай Бог каждой! 28 лет. Глаза с поволокой. И имидж соответствующий.

- Мне сказали, что Нижний Новгород прямо рыдает на этом спектакле!..
- Ну, это рыдают здесь уже, в вашем театре люди, которые прочитали пьесу. Я могу сказать, что взрослая публика, пришедшая на спектакль, действительно… они рыдают. Но и подростки – те, кому 14-15 лет, смотрят до конца. И в конце у них начинается протест. Практически всегда, когда их приводят на спектакль организованно, они в конце протестуют.

- А в чём это проявляется и в связи с чем? Не нравится концовка спектакля?
- Не нравится. Они начинают по-своему противодействовать. Защищаться. Не может же 16-летний мальчик, да ещё при девочках, сентиментальность, сочувствие проявить! Он начинает кричать, или громко хохотать, или… просто выходит из зала. Это как раз показатель того, что «достало»!..

- Т.е. молодые люди что-то в себе находят такое? Совесть?..
Я вот подумал, что при повторной постановке спектакля есть возможность что-то изменить в нём, «переснять», как бы, какую-то сцену, осовременить, может, что –то…
- Спектакль каждый раз всё равно другой. Актёры другие, сцена другая. Спектакль всё равно деформируется. Повторить то, что было, невозможно.

- Владимир Александрович, а как на Вас вышли и кто выбрал такой спектакль?
- Это случайность. Пьесу выбрал ваш директор театра (Виктор Николаевич Антипин – прим. Д.Звонко). Я назвал ему адрес своего сайта. Он сказал, что подумает и позвонит через месяц – через два. Перезвонили мне … через три часа!..

- Немного надо, наверное, про ваш послужной список поговорить. Что Вы закончили?
- Закончил я Самарскую академию культуры и искусства. Заочно. Спецкурс актёрский. Руководители курса были Вера Александровна Горшкова (ныне художественный руководитель театра «Вера», где я работаю уже много-много лет) и Ефим Давыдович Табачников. Был такой мэтр, замечательный режиссёр. Режиссуре я потом учился уже в разных лабораториях.
Постановки, читки – всё это потом уже нужно всегда пройти, потому что первый свой спектакль я поставил ещё до армии. Это была рок-опера «РВС» по Гайдару. Потом ещё Зощенко перед самой армией поставил. И казалось, что я уже разбираюсь в профессии. Спустя 5 лет я понял, что в профессии я не разбираюсь и надо заниматься своим делом - актёрским. И потом уже, к 2000 году, я разобрался и начал ставить спектакли.

- А какие-то смежные профессии удалось освоить, нетеатральные?
- Я был всем понемножку. Но больше, конечно, я уделял время театру. Я даже год был директором театра, в котором сейчас работаю.

- В Кургане Вы не были раньше?
- Никогда. Единственное, куда я раньше доезжал в ваших краях, это до Шадринска. Это был такой грустный повод: я приезжал хоронить армейского друга.

- Как выбирали актёров на роль?
- С одной стороны очень просто, с другой – очень непросто. Директор назвал 12 человек, которые есть. Мы встретились на первую читку. Почитали – поговорили. Половина сразу отошла по фактуре, чисто по внешнему виду. Дальше я посмотрел живьём ряд спектаклей – ещё люди отсеялись. И после этого уже я определился.
Хотя до этого смотрел и по сайту театра, и пытался по скайпу как-то связываться с артистами, но… не сложилось. Пока не приехал и на месте не разобрался. Поэтому всё - по живому...

/Интервью взял редактор сайта Курганского театра драмы Дмитрий Звонко./